Жнец - Страница 90

— Ничего не знаю, — пожал плечами связной, — что велели, то и передаю. Так как насчет вашей лошади?

— Иди, там мальчонка за двором присматривает, он выведет.

Когда парень вышел из каретного сарая, я залез под телегу и вытащил из тайника чехол с луком и тул. Лук сунул себе под плащ, тул передал Ловкачу:

— Спрячь…

— Продаете, значит, лошадь? — заглянул в дверь мальчишка. За спиной у него маячила долговязая фигура связного.

— Продаю, — кивнул я и зашагал к дому, не забыв махнуть рукой прислонившемуся к уборной Эдварду.

Предложенный план мне не нравился. Уж лучше бы кто–нибудь из нас каменюгу в карету кинул. Хотя, с другой стороны, шансов удрать у этого смертника будет не так уж и много. И значит, придется положиться на хулигана. Вот только если он Высшего проворонит, придется отправляться за бесноватым в погоню. А это получится суета. Ничего хорошего.

Абсолютно.

Утро следующего дня запомнилось ожиданием. Но не привычным уже унылым ничегонеделаньем, а напряженным, таким, что нервы звенели не хуже струн только–только настроенной мастером лютни. Будто мы вовсе не караулящие жертву пауки, а наложенные на натянутую тетиву стрелы. Вот разожмутся пальцы лучника — и полетим куда глаза глядят.

Ловкач караулил у приоткрытого окна в своей комнате. Бельевую веревку он уже закрепил, и спуститься вниз можно было в считаные мгновения. Главное — чтобы никто посторонний по двору не шлялся. На этот случай Якоб у окна и сидел. Задание заданием, но если не будет возможности отсюда убраться, лучше эту партию и не начинать вовсе. Попробуем тогда карету Высшего по дороге нагнать, благо лошадей приготовили.

Сам я с утра прошелся по поселку, проверил выезды, заодно и во двор дома с приметным флюгером заглянул. Не от недоверия к связнику, вовсе нет. Просто в нашем деле о сохранности собственной шкуры лучше загодя позаботиться.

— Ну как? — обернулся ко мне от окна Эдвард Рох. На коленях у него лежал лук с натянутой тетивой, под рукой — тул.

— Порядок.

Я стряхнул плащ и повесил его сушиться. На улице моросило.

— А если Высший другой дорогой поедет?

— Значит, мы останемся в дураках.

— Я серьезно.

— Можно подумать, я шутки шучу.

— Что делать–то будем?

— Отправимся вдогонку, — пожал я плечами. — А вообще, такого просто не может быть.

— Почему?

— Ну, он же не сам по себе в путь отправится. Наверняка с ним какие–нибудь армейские части перебрасывать будут.

— И что с того?

— Думаешь, еретики по стране разъезжают, как им вздумается? Нет, все маршруты и сроки заранее согласовываются.

— Хочешь сказать, кто–то нам эту информацию продал?

— Продал? Скорее, не в деньгах дело. Хотя кто его знает…

— Дождь кончился. — Эдвард высунул руку на улицу, поморщился и вытер ладонь о штанину. — Почти.

— Ерунда.

— Дождь — ерунда. Но если оконце кареты не рассадят…

— Отправимся следом, только и всего… — попытался приободрить Эдварда я.

— А в Ольнас нам зачем?

— Ну, в Довласе же два Высших, разве нет?

— Стрела–то в любом случае у нас только одна, — Лучник вдруг привстал и подозвал меня к окну: — Смотри!

— Вот оно как… — хмыкнул я. У ворот постоялого двора переминался с ноги на ногу тот самый парень, который вчера вечером обвинил Ловкача в шулерской игре. Он, похоже, здесь в каждой бочке затычка. — Приготовься…

— Успею, — буркнул Эдвард и оказался прав: первые отряды еретиков показались только через полчаса.

Сначала проскакал разъезд легкой кавалерии, затем потянулась длинная змея месивших ботинками грязь пехотинцев. И только потом в поселок въехала карета в сопровождении полудюжины верховых.

— Вот и все. Час истины… — нервно потер руки Эдвард Рох, вытащил из тула стрелу и наложил ее на тетиву. — За каретой обоз…

— Обоз — не страшно. Что хулиган?

Ответом мне послужил донесшийся с улицы звон разбитого стекла, крики разъяренной охраны и конское ржание. Эдвард выпрямился, одним плавным движением натянул тетиву и тут же разжал пальцы. А потом как ни в чем не бывало положил лук на подоконник и зашагал на выход.

— Живее!

Я подтолкнул его в спину, и мы бросились бежать по коридору. Ворвались в комнату Ловкача, схватили заранее собранные мешки с вещами и подскочили к окну. Мошенник выкинул на улицу моток бельевой веревки, взобрался на подоконник и скрылся из виду. Эдвард без колебаний последовал за ним, я тоже медлить не стал. Обхватил ногами веревку и, притравливая ее защищенными кожаными перчатками руками, заскользил вниз.

Ловкач к этому времени уже перебрался во двор харчевни, я подсадил лучника, а затем и сам, подпрыгнув, перевалился через изгородь.

— Эй, вы чего это? — подскочил к нам явно встревоженный начавшимся на улице переполохом какой–то прилично одетый господин.

Времени отвечать на дурацкие расспросы не было, я ударом в голову сбил его с ног и вслед за подельниками бросился на задний двор харчевни. Вскочил на заранее примеченную бочку, перемахнул через забор и рванул по переулку. Связной не подвел — все три лошади так и дожидались нас у крыльца. Мы стрелой пронеслись по улочкам поселка и выскочили в чистое поле, на дальнем краю которого вставала темная стена соснового бора.

Я обернулся — погони не было. Нагнал Эдварда и заорал ему прямо в ухо:

— Попал?

— А то!

До Ольнаса мы добрались без приключений. Если нас и искали, то точно не по пути в столицу великого герцогства. Оно и понятно: нормальный убийца постарался бы как можно скорее пересечь границу, а не тащиться в противоположном от нее направлении.