Жнец - Страница 81

Нет, умирать ему приходилось не единожды, и капитан прекрасно знал, как это происходит. Умиралось обычно легко, а вот воскресать всякий раз оказывалось мучительно больно. Сейчас же Ричард был жив и даже не ранен, но тело скрутила такая жестокая судорога, что сердце то и дело пропускало удары. Все потому, что умирала Сола. Прямо здесь и сейчас умирал единственный по–настоящему дорогой ему человек…

Белый рыцарь в бессильной злобе заскрипел зубами. Может, ей еще можно помочь? Для чего она так спешно и так яростно отдает ему последние остатки жизненных сил?

Сердце скакнуло к горлу, глаза затянуло кровавой пеленой, кости наполнила нестерпимая ломота, а кожу от макушки и до пяток принялись сдирать невидимые палачи. Обжигающая волна прошла по всему телу — и вдруг все стихло. И в тот же миг лопнула призрачная нить, что долгие годы связывала их с герцогиней. Навалились страх и смертная тоска. Хотелось выть в голос и рубить все, что шевелится, но он не мог двинуться с места. Ему было страшно, очень страшно и еще более одиноко!

Спрятаться, нужно спрятаться, пока его не нашли…

Страх не дал обнажить меч и умереть в попытке отбить у бунтовщиков тело госпожи — попытке благородной, но заведомо обреченной на неудачу. Страх заставил забиться в проложенную под дорогой трубу и скорчиться там, замирая от всякого шороха. Страх лишил способности рассуждать, и тогда, чтобы выжить и отомстить, Ричард из последних сил возненавидел себя за проявленное малодушие. Кажется, помогло…

Выжить и отомстить! Выжить и отомстить!! Выжить и отомстить!!! Ричард то и дело повторял про себя эти слова, и тело отзывалось на них, как послушный конь отзывается на сигнал боевой трубы. В мышцы возвращалась сила, в голове прояснилось.

Выжить и отомстить за Солу! Белый рыцарь до боли стиснул кулаки, пытаясь задавить зарождавшийся в груди крик, и вдруг перед глазами у него встало лицо герцогини. Но не той, упавшей на крышу с пробитой арбалетным болтом грудью, а беззаботно кружившейся в веселом танце. Вот только белоснежное бальное платье вскоре сменилось окровавленным костюмом для верховой езды, а ослепительная улыбка — исказившей лицо предсмертной судорогой.

Нет, он не хочет этого видеть.

Он не должен этого видеть.

Он должен выжить и отомстить!

Рыцарь до крови прикусил руку, унял сотрясавшую тело дрожь и глубоко задышал, превозмогая подступивший обморок. Еще не все его дела завершены, а значит, слишком расточительно тратить силы на скорбь. Пустоту в сердце уже ничем не заполнить, но стоит ли об этом беспокоиться, если вскоре он сам отправится в Пустоту? Падение в Бездну — это ведь не страшно на самом деле. Главное, успеть расквитаться…

Распаляя себя злобой и жаждой мести, капитан выбрался из трубы на другой стороне улицы и прислушался к звукам схватки, все еще кипевшей у особняка. Крупицы жизненных сил, отданные в предсмертной агонии Солой, горели в его душе подобно раскаленному металлу, и жар их терзал куда сильнее самого искусного палача. Внезапно занемела левая половина тела, будто арбалетный болт угодил все же в него, да только подобная мелочь не смогла остановить Ричарда, и, стиснув зубы, он упрямо шагал прочь.

Единственное, что мешало сейчас Белому рыцарю, — отсутствие призрачной нити, долгие годы связывавшей его с герцогиней. Ричард никак не мог толком сосредоточиться, но в конце концов справился и с этим. Взял себя в руки и вскоре сменил свой грязный плащ на солдатскую куртку в недобрый час наткнувшегося на рыцаря армейского вестового.

«Хорошо, что у него была лошадь, — подумал Ричард, взбираясь в седло, — Хуже, если бы ее не было». Он подумал о лошади — и только. Пожалеть зарезанного паренька ему и в голову не пришло. Не было больше в сердце рыцаря места ни жалости, ни любви, все заполонило жгучее желание отомстить.

Да! Капитан Гвардии собирался убить всех, кто имел какое–либо отношение к смерти Солы. Вот только отпущенное ему время утекало подобно сыпавшемуся сквозь пальцы песку. И потому, не ввязываясь ни в какие стычки, то и дело вспыхивавшие на улицах столицы, Ричард галопом пролетел через Ольнас и беспрепятственно покинул город.

Путь его лежал к загородной резиденции графини Грешлиан. Пришла пора задать старой стерве несколько неудобных вопросов. Задать несколько вопросов — и не только…

К усадьбе графини Белый рыцарь прискакал незадолго До полуночи. Загодя увел с дороги лошадь и намотал уздечку на сук расщепленного молнией клена. Дальше Ричард пошел пешком — уведомлять хозяйку о своем визите в его намерения не входило.

Осторожно подобравшись к забору имения, капитан несколько минут напряженно вглядывался в ночную темень и лишь потом перебрался в сад. В темноте белый мундир светился бы подобно маяку, но, весь изгаженный в помоях, он по цвету теперь ничем не отличался от половой тряпки и в глаза не бросался совершенно. Да и скроенная из темного сукна солдатская куртка расцветкой внимания не привлекала. Особенно, пока незваный гость валяется под не успевшим толком облететь кустом — при всем желании поскорее пробраться в дом действовать наобум Белый рыцарь не собирался.

Как ни странно, недолгое ожидание и в самом деле принесло свои плоды. Пальцы рыцаря только–только начали неметь из–за идущего от промерзшей земли холода, когда, тихонько шурша сухими листьями, по тропинке прошагал без особого интереса поглядывавший по сторонам сторож. Именно сторож — вооруженный арбалетом мужичонка к личной охране графини никакого отношения не имел.