Жнец - Страница 61

К оглавлению

— Только если верховых.

— Одну минуту.

Контрразведчик убежал в караулку, а я глянул в серое небо и принялся проверять вещи. Да нет, ничего не забыл.

— До вечера ждать, как же! — фыркнул граф. — Нашел дураков!

— А я бы подождал, — выглянул из кареты Ловкач. — У меня с разбойниками воевать желания нет…

— Ты–то да, ты–то навоюешь, — с усмешкой похлопал я его по плечу.

— Карл! — вспылил граф. — Ну, хоть ты нам скажи, есть в окрестностях бандиты?

— Полно.

Забравшись на задок кареты, парень принялся укреплять на крыше свой мешок. Как мне показалось, отправлялся он в путь даже не просто со спокойным сердцем, а с едва скрываемой радостью. Будто давно обрыдло все.

— Вот! — возликовал Якоб. — А ваше сиятельство ещё сомневается…

— До вечера ждать не будем, — твердо заявил Луринга. — Все ясно?

— Ваше сиятельство, — выскочил из караулки контрразведчик, — Командир гарнизона полдюжины бойцов из числа откомандированных на фронт выделит, а вы их бумаги в комендатуру передадите. Договорились?

— Договорились, — легко согласился граф. И то верно — все спокойней ехать будет.

— Эдмунд! Гони своих парней!

— Ваше сиятельство, у меня только пятеро верховых, — подошел к нам командовавший гарнизоном лейтенант, в котором я, к своему немалому удивлению, узнал бывшего охранника городской тюрьмы Ронева. Вот уж вправду говорят: мир тесен.

— Ничего страшного. — Рауль забрал бумаги и остановил уже начавшего отсчитывать монеты Эдмунда: — Не надо, до Магрева они по моему ведомству числиться будут.

— Как скажете, — не стал спорить служивый, сунул кошель с серебром обратно в карман и только тут заметил сидевшего в карете помощника коменданта: — Карл! Никак уезжаешь?!

— Так и есть, — улыбнулся парнишка. — Может, вернусь еще…

— Удачи!

— Пьер, впрягай лошадей! — крикнул граф. — Эдмунд, когда будут готовы ваши люди?

— Чего встал? — обернулся лейтенант к топтавшемуся поодаль пехотинцу. — Теперь под командование его сиятельства переходишь, — Вздохнул и пояснил графу: — Сын это мой, старший. Все на войну рвался оболтус, и вот оно как…

— А верховые где?

— В конюшню побежали, сейчас будут…

Долго ждать верховых и в самом деле не пришлось, вот только дальше наш выезд опять не задался — дорога оказалась занята тянувшимся в объезд крепости длиннющим госпитальным обозом. На крытых соломой телегах ехали раненые бойцы: кто–то валялся плашмя, кто–то, свесив ноги, сидел и трепался с соседями. Некоторые и вовсе брели по обочине, и было непонятно, то ли легкораненым не хватило мест, то ли выздоравливающие решили немного поразмяться.

— Не к добру это, — только и буркнул выглянувший из кареты Ловкач.

— С каких это пор ты таким суеверным стал? — усмехнулся я.

— Это не суеверие, — поморщился мошенник, — а голый расчет. Не стоит лезть туда, где люди убивают друг друга в таких количествах.

— Люди и еретики, — поправил его Карл.

— Что?!

— Убивают друг друга люди и еретики.

— А еретики разве не люди?

— Не все.

— Тоже верно, — вздохнул я. Будь все еретики людьми, и необходимости в нашей поездке не было бы вовсе…

— Когда мне лук дадут? — встрепенулся вдруг Эдвард.

— Зачем он тебе сейчас? — устало посмотрел на него граф.

— Я с ним себя уверенней чувствую, — признался лучник.

— А я бы себя уверенней чувствовал, — тут же заявил Якоб, — отправься мы на полдень, а не наоборот.

— Закрыли тему, — хлопнул ладонью по скамье Рауль. — Поговорите еще у меня, быстро за каретой маршировать отправитесь.

— Не обращай внимания, — посоветовал я ничего не понимающему Карлу и, подняв воротник куртки, закрыл глаза. Уснуть не усну, но сил смотреть на эти кислые физиономии уже не оставалось.

— А давайте я вам фокус покажу? — зашуршал картами Ловкач.

Ну не затыкать же еще и уши? Эх…

В Магрев мы прибыли к десяти часам следующего дня. И это еще повезло: все дороги были переполнены армейскими колоннами и беженцами, а документы проверяли чуть ли не на каждом перекрестке. И понятное дело, наша странноватая компания никак не могла спокойно миновать ни одного поста. Да и разъезды постоянно цеплялись.

И тем не менее мы прибыли. И Пьеру даже не пришлось разбираться в хаосе запутанных улочек марнийской столицы: прямо на въезде в город нас дожидался состоявший на побегушках при после Стильга мальчишка. Этот проныра окружными путями — зато минуя толчею центральных проспектов — вывел нас к комендатуре, а когда граф сдал сопроводительные бумаги солдат, указал дорогу к посольству.

— Кареты пусть во двор загонят, ваша милость, — посоветовал он и соскочил на мостовую. — Господин посол просил вас незамедлительно к нему зайти.

— Что там стряслось еще? — тяжело вздохнул толком не выспавшийся за ночь Рауль, поднялся на крыльцо посольского особняка и конечно же не забыл про меня: — Себастьян, пошли.

— Проходите, ваше сиятельство, — распахнул дверь один из дежуривших на крыльце охранников.

Посол что, всему городу о нашем прибытии раструбил?! Вот ведь…

Мы зашли в особняк, и мальчишка–посыльный проводил нас в приемную на второй этаж, где, помимо скучавшего у окна охранника, оказался лишь что–то аккуратно записывавший в толстую амбарную книгу секретарь. Потревоженный сквозняком воздух заставил затрепетать огоньки свечей, нахмурившийся мужчина оторвался от бумаг и сунул перо в чернильницу.

— Чем могу служить?

— Господин посол пожелал нас видеть, — старательно пряча улыбку, ответил граф.