Жнец - Страница 10

— А вы по какой части будете? — заинтересовался сотник.

— Лекарь я. В окрестных деревнях лекарей сейчас днём с огнём не сыщешь, вот и мотаюсь.

— Есть такое дело, — кивнул Густав, который не понаслышке знал, как непросто отыскать в разорённой войной стране самого завалящего костоправа. Особенно когда у тебя на руках раненый боец, а на хвосте висят королевские егеря.

— Но ничего, налаживается потихоньку жизнь, налаживается. Вот поначалу жути натерпелись — просто беда.

— А что такое? Мародёры?

— Нет, солдаты себе лишнего не позволяли. Но как наши город сдали, по ночам люди пропадать начали.

— Серьёзно?

— А то как же! Первую декаду все от страха тряслись. Сейчас как дурной сон то время вспоминается.

— Лихое времечко настало, — от необходимости поддержать разговор кивнул Густав. — Остаётся надеяться, дальше лучше будет…

— Да будет, чего там. Простому люду всё равно, кому подати платить. Главное, чтобы три шкуры не драли.

— А храмы Единения как?

— Дело привычки, — поёжился Фридрих. — Кому невтерпёж, тот и дома Святым помолиться может, я так считаю. Но многих туда до сих пор силком сгоняют. Кого–то и пороли уже…

— Вот как?

— Да, было дело. А по мне, так храмы Единения ничем от молельных домов не отличаются… — Возница приметил глубокую лужу посреди дороги и начал править к обочине.

— Гони! — рявкнул сотник, но было поздно — выскочивший из кустов бородатый мужик в какой–то рванине успел перехватить поводья. И сразу же на тракт высыпали трое его дружков.

— А ну слазьте! Живо! — заорал размахивавший топором главарь и подскочил к сотнику: — Быстрее, кому сказано!

Двое разбойников обежали бричку и схватившийся было за плеть Фридрих заколебался, не зная, что предпринять. Тёмный сотник краем глаза приметил у одного из парней дубинку, а у второго вилы и приуныл. Лишиться зашитого в подклад куртки золота он себе позволить просто–напросто не мог.

— Чего вы хотите? — просил возница и невольно отодвинулся от зубьев нацеленных ему в грудь вил.

— Деньги и лошадь! Портки тоже скидывайте, портки у вас добрые. И ты! — Главарь махнул топором в сторону сидевшего в бричке человека в плаще. — Да, ты! Ну–ка капюшон откинь! Живо, кому сказано! А не то…

— Ты глядь, баба! — заржал за поводья удерживавший лошадь на месте бугай.

— Бабу тоже оставляйте! — осклабился главарь, и Густав со всего маху пнул его в лицо. Тут же стремительно соскочил с брички, ухватил оброненный заводилой топор и, крутанувшись на месте, с размаху всадил иззубренное лезвие в голову отпустившему поводья здоровяку.

А вот Фридрих — сглупил. Вместо того, чтобы стегануть лошадь, он протянул плетью парня с вилами и тут же повалился с козел, получив от второго разбойника дубинкой по голове. Сидевшая в бричке девица истошно завизжала; Густав поднырнул под лошадь, ухватился за черенок и легко вырвал оружие из рук растерявшегося разбойника. А потом и вовсе насадил его на ржавые зубья.

— Берегись! — завопила вдруг девушка, сотник шатнулся в сторону, но раскрутивший дубинку парень оказался быстрей.

Удар по рёбрам едва не выбил из Густава дух, в боку что–то мерзко хрустнуло, а в глазах потемнело, и всё же охнувший от боли сотник успел увернуться от второго замаха. Увернулся — и сразу ринулся на перехватывавшего дубинку поудобней разбойника. Вцепился ему в руку, начал выкручивать запястье, а когда отчаянно вырывавшийся парень всё же обронил оружие, подтянул гадёныша к себе и свернул шею.

— Папа! — Соскочившая с брички девица с криком бросилась к потерявшему сознание Фридриху; Густав вытащил из сапога отправленного к бесам разбойника нож и, выпрямившись, поморщился от боли в отбитом боку. Затем подошёл к валявшемуся на обочине главарю и спокойно перерезал ему глотку.

— Живой? — лишь после этого обеспокоился состоянием хозяина брички сотник.

— Не знаю, — начала подвывать девушка. — Не знаю! Не знаю!

Густав Сирлин ухватил её за руку, аккуратно поставил на ноги и, не особо зверствуя, влепил лёгкую пощёчину. Спокойно присел к Фридриху и сразу же нащупал пульс:

— Живой он. Живой.

— Слава Святым! — всхлипнула приложившая ладонь к покрасневшей щеке девушка.

— Звать тебя как? — Густав присмотрелся к ссадине на виске Фридриха и нахмурился. На первый взгляд рана серьёзной не казалась, но когда дело касается головы, ничего нельзя сказать наверняка.

— Эльза.

— И далеко, Эльза, до города?

— Нет, рукой подать.

— Поехали. — Тёмный сотник осторожно поднял Фридриха и, скривившись от резкой боли в отбитом боку, переложил его в бричку. — Придерживай родителя своего, я править буду.

— Хорошо.

— Но! Пошла! — прикрикнул Густав, и нервно прядавшая ушами из–за запаха крови лошадь побрела через лужу. — Пошла!

— Густав, вы поможете занести отца в дом? — забеспокоилась вдруг Эльза. — Мне одной не справиться.

— Хорошо, — кивнул сотник. — Лекари другие у вас в городе остались?

— Нет, — помотала головой девушка. — Костоправ и травница только.

— Костоправ — это, конечно, хорошо, да только твоему отцу нормальный лекарь нужен.

— Главное его до дому довести, — всхлипнула Эльза, но сразу же взяла себя в руки. — Я знакомых обойду, они помогут…

— Вот и замечательно, — тяжело вздохнул Густав и надолго замолчал, размышляя, какую байку он скормит дежурящим на въезде в Мерн солдатам. О чём, о чём, а об этом следовало подумать заранее.

— Сворачивайте, — указала вдруг Эльза на неприметную просёлочную дорогу, когда впереди замаячили переходящие в пригород фермы.